Особенности национальной мордовской свадьбы. Дела семейные Внеклассное мероприятие обряды мордовская свадьба

11.10.2019

С вадебный обряд мордвы-мокша, переселившейся в Алтайский край в середине XIX века, сохранился в воспоминаниях жителей д. Камышенка, которые ныне проживают в Малом Калтае. Обряд представлен в двух вариантах – полном и сокращенном. Зафиксированы сведения о традиционных мокшанских свадебных чинах, действиях и атрибутах. Музыкально-фольклорное наполнение включает два политекстовых корильных напева, которые привязаны к родовым локусам. Один напев исполняется женщинами рода невесты при встрече сватов и за столом в доме невесты (с конечным припевом «Кивась!»). Второй напев, рода жениха, сопровождает корение невесты, закрытой в кладовке дома жениха («Тыбр тама»).

Описание свадебного обряда основывается на детских воспоминаниях информантов, когда они ходили «смотреть свадьбы» в 1940-е гг., а также на рассказах об их собственных свадьбах, проходивших в 1950–1980-е гг. Свадьбы мокшанского населения деревни Камышенка чаще всего заключались с односельчанами (мокшей или эрзей) или с жителями соседних мокшанских деревень Думчево, Инюшово.

В традиционной свадьбе камышенской мордвы-мокша отчетливо выделяются три этапа: сватовство, свадебный день и период после брачной ночи. В ходе анализа структуры свадебного обряда сибирской мордвы-мокша обнаружены две самостоятельные фазы, в каждой из которых невеста совершала переход из родительского дома в дом жениха – на сватовстве и во время обрядов свадебного дня.

На сватовстве, которое всегда проходило поздно вечером, после небольшого застолья невесту провожали в дом жениха, где она находилась до самой свадьбы. На второй день после сватовства приглашались родственники невесты в ее новый дом на блины («па чат я рцаму»).

Период от сватовства до свадьбы длился от нескольких недель до двух месяцев. Накануне свадебного дня после бани, в которой мылась невеста, жених привозил ее обратно в родительский дом, чтобы на следующий день забрать ее после совершения традиционных свадебных ритуалов. Такая двухфазовая структура камышенской свадьбы во многом объяснима широкой распространенностью в 1930–1950-е годы свадеб «по вечерам», то есть в сокращенной версии: «Как сосватали, туда повёл сразу. В Петрову ночь сразу забрали. Там гуляли ещё, до утра гуляли. Там, раз согласна, они быстро гостей своих собрали и погуляли на второй день – целый день – всё, и так свадьба» (Кочнева Н.М.). Это было связано с тяжелым материальным положением жителей деревни как в довоенное, так и в послевоенное время.

В свадьбе «по вечерам» сватовство перерастало в застолье в каждом из домов: сначала у невесты, а после перехода молодой в новый дом – у жениха. В этом случае перед отъездом невесте меняли девичью прическу на женскую, а на второй день в дом жениха приглашали родителей невесты на блины. Несмотря на низкий уровень жизни, родственники одаривали молодых подарками: «Дуся Мирошкина говорит – тогда же дарили – подарили, гарит, вот кусочками тогда сахар был, комками – подарили, и одна бабка смотрела-смотрела, взяла и съела. Я, гарит, плачу (смеется), свадьба ещё ранишныя» (Кяжина В.И.); «После войны беднота была. Подарки были – пять копеек там, там гребёлку подарили, чё там, какие свадьбы?» (Атманова А.Ф.).

В мокшанском свадебном обряде выделяются следующие свадебные чины: ърьвеня кай – невестка; архьциа ва – старшая сестра или тетка невесты; аваку да – сваха со стороны жениха; атяку да – отец или старший брат жениха; то ронь ка нды – родственник со стороны жениха и/или невесты; и нгольдень я кай (впереди идущий) – кучер первой повозки; куда т – остальные кучера, поезжане.

Первый этап. На сватовство приходили жених, его отец, старший брат отца и сваха. Они брали с собой булку хлеба и вино (самогонку). Старший из сватов обращался к родителям невесты с вопросом о «продаже телочки»: «Стёпа-кума, тинь ведражкентэ тюви мимс, а минь ралысама рамамынза» (Стёпа-кума, у вас слыхали тёлочка продаётся – мы покупать пришли) (Кочнева Н.М.).

После этого наливали стопочку и подавали хозяину (хозяйке) дома и невесте. Если те выпивали ее, это означало согласие на свадьбу («Фсё, сагласиндась, сагласиндась!» - Всё, согласна, согласна! ). Тогда устраивали застолье, на которое приглашались близко живущие родственники и соседи. Ночью или утром сваты с невестой отъезжали в дом жениха, где гуляние продолжалось. На второй день после сватовства свекровь пекла блины, а молодые ездили звать родителей невесты на блины. Если семья жениха не имела возможности справить свадьбу по полному чину, то пачат ярцаму считалось завершением свадьбы по вечерам . Но даже если планировался полный вариант обряда, невесту все равно после сватовства увозили в дом жениха.

Через несколько недель представители жениха приезжали в дом невесты договариваться о дне свадьбы; жених с невестой при этом не присутствовали. Накануне свадебного дня невеста мылась в бане у жениха, а затем он отвозил ее к родителям. Здесь невеста с подружками готовилась к предстоящим свадебным обрядам. Они плели из пакли и камышового листа косу с лентами и делали украшение из деревянного креста и листьев камыша, которое называлось крест или икона . Этот свадебный атрибут предназначался для свахи жениха (авакуды ) и имел название «ма зый ко сма» или «аваку дань ка са». Ее авакуда покупала у подружек невесты во время выкупа (см. ОНКН «Технология изготовления свадебного креста свахи (авакуды ) в мокша-мордовской свадьбе с. Малый Калтай»).

Второй этап. Свадебный день делился на две части: его первая половина проходила в доме невесты, вторая – в доме жениха.

Утром за невестой отправлялся свадебный поезд, который состоял из семи и более запряженных лошадьми повозок с дугами и упряжью, украшенными лентами, цветами и колокольчиками (см. фото 01). Кроме жениха в свадебном поезде ехали авакуда , атякуда , то ронь ка нды , первой повозкой управлял и нгольдень я кай (с ним ехала авакуда ), остальных кучеров называли куда т .

Когда поезжане заходили в дом, девушки забирали у них головные уборы, требуя затем за них выкуп. Жених выкупал углы и центр стола. Авакуда покупала у подружек невесты мазый косма и надевала на себя (см. фото 02).

После того как все садились за стол, родственницы невесты становились перед поезжанами и пели корильные песни, каждая из которых адресовалась конкретному свадебному чину. Важно отметить, что жениха при этом никогда не корили. Перед отправлением поезда на регистрацию, если кони не шли, ингольдень якай с плетью три раза обходил поезд против солнца, защищая его от сглаза. Ингольдень якай также останавливал свадебную процессию после регистрации по дороге в дом жениха, так как жители деревни, желая посмотреть молодых и выпить, перегораживали путь веревкой или вставали на дороге.

После регистрации в доме жениха молодых встречали его родители с хлебом-солью, обсыпали их хмелем и пшеном, чтобы сберечь от сглаза («чтобы не суро чили»). На последней повозке торонь канды невесты привозил ее постель (приданое), которую по прибытию в дом жениха продавал, требуя выкуп. Затем невесту закрывали в темный чулан или кладовку, а родственницы жениха пели ей корильные песни, громко стуча кулаками в дверь. Далее невесту уводили в сени, где авакуда (или арьхциава ) меняла ей девичью прическу на женскую – расплетала косу и заплетала волосы в две косы.

На застолье в доме жениха торонь канды или крестные собирали с гостей подарки, которые помещали в алюминиевую тарелку: «А потом вот торонь канды подарки собирает, этой тарелкой ходит трясёт, туда кидают эти подарки – булавки, гребёлачки» (Атманова А.Ф.). После застолья и одаривания молодых укладывали спать.

Третий этап. Период после брачной ночи длился от двух до нескольких дней и всегда завершался «тушением ови на» (тушением пожара), что означало конец свадьбы: «Пожар тушат – раньше была и щас также. Все тушат, там поют возле костра всякие песни. Костёр из дров, где колесо старое привезут от трактора, то дольше горит – резиновое, коптит. И вот вокруг этава костра гуляют, пьют. Колесо, штоб больше дыму была, больше и огня» (Атманова А.Ф., Разина З.Т.).

Мордва, как и славянские народы, использовала для сушки снопов овин, а так как при этом часто бывали пожары, то само слово «овин» у сибирской мордвы стало синонимом «пожара» (см.: Мокшин Н.Ф. Материальная культура мордвы: Этнографический справочник. Саранск, 2002. С. 111–112).

Утром после брачной ночи жених должен был продемонстрировать символы честности / нечестности невесты на специально испеченных для этого блинах: «Жених дырой сделает блин, покажет её родителям. Всем покажет, што она не девушка досталася, а если девушка, тогда целый блин покажет и стакан разобьёт» (Рябцева М.М.); жених покупал «разукрашенный овечьей шерстью» блин, что означало невинность невесты (см.: Волкова М.С., Щанкина Л.Н. С. 222).

В этот же или на следующий день в дом жениха заносили сор (солому, листья) и кидали мелочь, а молодые подметали пол наряженными вениками. Тогда же совершался своеобразный обряд породнения молодых с родителями друг друга: гости валили на пол матерей молодых, а жених должен был поднять тещу и назвать ее мамой, невеста так же поступала со свекровью. На второй день свадьбы исполнялось 40 матерных частушек на мордовском и русском языках.

При анализе содержания и структуры свадебного обряда камышенской мордвы-мокша и проведении сравнительного исследования наибольшее количество параллелей обнаруживается с мокшанской свадьбой Мамолаевского аймака Ковылкинского района Мордовии. Такие параллели не случайны, так как Мамолаевская волость некогда входила в состав Краснослободского уезда Пензенской губернии, откуда было много выходцев, переехавших в Сибирь.

Как бы не изменялись под действием социокультурных и исторических факторов структурные компоненты свадебного обряда и их содержание, как бы не редуцировались обрядовые элементы, главным остается целостность ритуала в восприятии самих носителей традиции, что, безусловно, присутствует в региональном сибирском варианте мокшанской свадьбы.

Сибирско-мокшанский свадебный обряд сопровождают два политекстовых напева, каждый из которых закреплен за определенным родом. На один поются песни родней невесты во время встречи свадебного поезда и за столом в ее доме, а на второй родственницами жениха исполняются песни для невесты в его доме. Почти все поэтические тексты свадебных песен содержат ненормативную лексику и выполняют в обряде корильную функцию.

Песни с напевом рода невесты и характерным конечным припевом «Кивась !» («Кива !») подразделяются на две группы по месту исполнения и адресатам. В первую входят общие корения сватов жениха на улице при встрече свадебного поезда (см. Аудиофайлы 01, 02):

1. Не кудатне коста сайхть,

Не кудатне кува сайхть?

Лоткыва пандыва,

Кафтэ панды ёткыва. Кивась!

(вариант последней строки: «Кафта пада ёткова. Кива!»

Перевод:

Эти сваты откуда едут,

Эти сваты где едут?

По оврагам, по горам

Между двумя буграми. Кивась!

(вариант последней строки: «между двумя половыми губами»).

2. Не кудатне чудатне,

Не кудатне чудатне.

Эльдень падонь губатне. Кивась!

Перевод:

Эти сваты чудаки,

Эти сваты чудаки.

Губы как у кобылы п… Кивась!

3. Кудатне сайхть марнык,

Кудатне сайхть марнык.

Марта скотянь сынарнык. Кива!

Перевод:

Сваты едут кучей (гурьбой),

Сваты едут кучей (гурьбой).

С ними жопу вытирать. Кива!

Вторую образуют персональные корения сватов, адресованные каждому свадебному чину со стороны жениха и исполняемые в доме невесты на застолье: «Грамм по двести выпьют и начинают, кто как может!»; «За столом кудатне сидят, а они [родня невесты] станут перед столом и упрекают. Ещё руками вот так на них машут, притопывают… руками и ногами, и языками, весь организм работает». Корильные песни пели следующим свадебным чинам: ингольдень якай, атякуда, торонь канды и, конечно, авакуда (см. Аудиофайлы 03–05).

1. Ингольдень якай,

Ингольдень якай.

Оцю вацень тапай. Кивась!

Перевод:

Впереди ходящий,

Впереди ходящий.

Большое говно топчет. Кивась!

2. Атякуда тонь сят,

Атякуда тонь сят,

Пяляс пинень ёньсат. Кивась!

Перевод:

Атякуда ты сам,

Бешеной собаки ум. Кивась!

3. Мес пяк мазы жамаце?

Мес пяк мазы жамаце?

Бохарям панкс аваце. Кивась!

Перевод:

Почему у тебя красивое лицо?

Затычка погреба жена твоя. Кивась!

4. Торонь канды вазваны,

Торонь канды вазваны.

Вазынь б(п)ылынь кепыди. Кивась!

Перевод:

Торонь канды телят посет,

Торонь канды телят посет.

Телятам хвосты поднимает. Кивась!

5. Айгр папа милезе, да,

Авакудась нилезе, да, кивась!

Перевод:

Жеребца х… весло, да,

Авакуда проглотила, да, кивась!

6. Авакуда тя туда,

Авакуда тя туда.

Ърьвенеце севыза,

Севым ши, да няиза. Кивась!

Перевод:

Авакуда, не спи,

Авакуда, не спи.

Невесту скорей забирай,

Веди в дом жениха. Кивась!

Авакуда была одним из главных персонажей свадьбы, так как именно она забирала девушку из одного рода и присоединяла ее к другому, поэтому ей пелись самые оскорбительные корильные тексты. Важно отметить, что жениха в обрядовых песенных корениях никогда не упоминали.

Этот политекстовый напев координируется с довольно свободным стихом, состоящим из 5–7 слогов с цезурой-словоразделом, отделяющей последние 2–3 слога. Поэтическая строфа корильных песен с припевом «Кивась» в основном состоит из трех-четырех строк, первая из которых повторяется дважды: ААВr; ААВСr. Обрядовый характер корений, наполненных ритуальными оскорблениями, выражается в том, что при их исполнении «не жалели голоса» (Н.М. Кочнева). Также важно отметить, что «ругали только песнями».

На второй политекстовый напев – рода жениха – исполнялись корильные песни, адресованные невесте (см. Аудиофайлы 06–10), когда ее заводили в темную кладовку в доме жениха и запирали там в одиночестве: «Невесту привезут к жениху. Хоть зимой, хоть летом – закроют в кладовку, и поют эти песни, упрекают всяка, всяка»; «Ой, как её страмили там, как страмили в этай в кладовке, ужас!»; «Невесту укоряют, в дверь долбанят еще, долбят. Вот «Тыбр-тама, табыр-тама» самай [эту самую] – «дой-дой-дой» по двери. Ходуном дверь ходит. Я одна, а их ведь не один там!»; «Это мы как облаиваем её».

1. Тыбр тама, табр тама.

Вярьде седьтнинь, алга седьтнинь (к)алафтама.

Одърьвянять вашу бекынц каяфтама.

Хуть каявцать (каясы) (к)аф дугазень дифэц-муфэц.

Хуть каявцать (каясы) аф дугазень наживафэц.

Перевод:

Верхние доски (потолок), нижние доски (пол) разрушаем.

Невесту беременную обвиняем.

Хоть не брата дело рук.

Хоть не брат нажил.

2. Мольсть кудатне, ърьвянякай, ашат кудса.

Ашат кудса, ърьвянякай, шяйбанясат.

Шяйбанясат, ърьвянякай, кев март втала.

Кев март втала, ърьвянякай, шайтантть алат.

Перевод:

Пришли сваты, сношенька, тебя нету дома.

Тебя нету дома, сношенька, ты в бане на болоте.

Ты в бане на болоте, сношенька, за каменкой.

За каменкой, сношенька, под чертом.

Песенные корения невесты были обязательным обрядовым элементом свадебного дня, правда, по некоторым свидетельствам, «в кладовку уводили не всех невест, а только тех, кого стоило ругать, все в деревне знали, какая она была [гулящая или нет]». Только после брачной ночи жених уже мог защищать невесту.

Второй напев координируется со строгим 12-тисложником, состоящим из трех слоговых групп (4+4+4). Даже исполняемая уже во время свадебных гуляний похабная «частушка» сохраняет четырехсложное строение слоговых групп, при том что мелодические характеристики напева и форма строфы иные:

Паксянь сараз, паксянь сараз,

Мишкань Санеть падать нарав.

Тят аварде тят аварде,

Тяда веде Крила пяльнесь понаявцы.

Перевод:

Полевые букашки, полевые букашки,

Мишкина Саня п… стриженная.

Не плачьте, не плачьте,

Приводи Кирилла, колышком оволосит.

Помимо двух политекстовых напевов, которые сопровождают свадебные обряды первого дня, в мокшанской свадьбе на второй день исполняются 40 матерных частушек: «Когда этот вон Никитин, когда вон в Рожковском дому… Он как-то матершиннаю песню спел нам – мы с Полиной с Кяжиной-то плясали, покойницей. Поля, говорю, ответим ему матершинну? – Давай! Я ему ответила матершинным. Он ещё. И Поля давай. И давай мы на перегонки – кто каво перебьёт матершинными песнями».

Скорее всего, данный обычай мордва-мокша Малого Калтая переняла у мордвы-эрзя из села Борисово этого же района, где пение 40 таких частушек ритуализировано: оно сопровождает приготовление обрядового «пятухного супа», а счет частушкам ведется при помощи отметин на потолке (см. ОНКН «Свадебный обряд мордвы-эрзя Залесовского района Алтайского края»). В Малом Калтае 40 частушек пелись на свадьбе без специальных действий, как и во время других праздников.

Во время застолья исполнялись также мордовские лирические и круговые песни («Туян, дидякай, туян, авакай», «Вири молян пиче керан», «Кайцта неян, мез неян», «Якак, якак, ялгаканей, лапа марта», «Панень стада» и др.), иногда и русские песни.

Итак, каждый род (жениха и невесты) оперировал одним напевом, связанным с текстами, содержащими ритуальные оскорбления противоположной стороны. Последний раз напев рода невесты (с припевом «Кивась ») звучал на Масленицу, однако на сей раз корильные тексты адресовались молодухе:

Масиньце драньце,

Масиньце драньце.

Авань пада кальце. Кивась!

Стирень варяга,

Стирень варяга.

Варьжамынза аряда. Кива!

Масленица.

Женская п… руковица. Кивась!

Девушки дыру,

Девушки дыру.

Посмотреть пойдем. Кива!

Видимо, таким образом родственники невесты, упрекая ее во время масленичной недели песней на родовой напев, окончательно открепляли ее от своего рода и музыкальными средствами маркировали ее статус представительницы рода жениха.

Представленные в описании поэтические тексты и переводы записаны под диктовку исполнителей с помощью зав. библиотекой А.Г. Самолкиной и директора клуба Г.В. Пушковой в с. Малый Калтай, некоторые тексты выверены и переведены профессором О.Е. Поляковым и носителем языка Д.Н. Кукиным.

В первом томе серии «Памятники мордовского народного музыкального искусства» можно обнаружить нотировки напевов свадебных мокшанских песен (№ 53–57), записанных в 1976 году в селах Ковылкинского района Мордовской АССР (с. Рыбкино, с. Мамолаево), откуда во второй половине XIX века переселилась в Сибирь мордва-мокша. По музыкально-стилистическим параметрам эти напевы весьма близки сибирским. Поэтические тексты корильных песен, записанных в Мордовии, также наполнены эротической символикой, как и сибирские варианты.

При том что в селах Алтайского края (Камышенка и Малый Калтай) проживали и более поздние мордовские переселенцы, приехавшие в 1920-х и 1940-х годах, свадебный обряд с его музыкально-фольклорным наполнением сохранен именно первопоселенцами, что подтверждается опубликованными в академической серии материалами.

Елена Афанасьева
Конспект фольклорного праздника «Мордовская свадьба» (для детей старшего дошкольного возраста).

Цель : Воспитывать любовь к устному народному творчеству, народным

традициям и обычаям.

Задачи :

1. Развивать интерес устному народному творчеству, раскрывать его

богатство и красоту.

2. Формировать у детей чувство принадлежности к своему народу, его

культуре, чувство родного языка.

3. Воспитывать любовь к своей малой Родине,интерес к эрзянскому языку, желание разговаривать на нём.

Предварительная работа :

Знакомство с мордовским фольклором : старинные народные игры , хороводы, частушки, разучивание народных песен, танцев, знакомство с обычаями, традициями мордовского народа .

Оборудование :

Комната убрана,в стиле- изба (в углу стоит печка с чугунками, ухватом, столы с лавочками, на столах чугунки с кашей, хлеб – соль, сундук с нарядом, колечки для одаривания невестой подружек, музыкальные инструменты).

Ход праздника:

(На середину зала выходит ведущая в эрзянском костюме)

Ведущая : Свадьба - волнующий и трогательный момент. Дети с младшего возраста начинают играть в свадьбы , представляют себя невестами, одевают фату. Сейчас мы забыли свои корни, оторвались и поэтому мы решили показать мордовскую свадьбу , а что же ей предшествует.

Начинался день с обряда «Кашадо ярсамо» - день каши. Это последний день пребывания невесты в родительском доме.

(Под мордовскую музыку в зал заходят дети в национальных костюмах. Идут к двери и приглашают гостей)

Шумбратадо, вечкевикс, ялгат! / Здравствуйте, дорогие, гости!

Моледе кашань кандомо! / Приходите на день каши!

(Заходят девочки с чугунками, исполняют танец, затем чугунки ставят на стол, девочки садятся, едят кашу да нахваливают)

Девочки : Вай, вадря кашась!/ Хороша каша!

Вай, тантей кашась!/ Вкусная каша!

Вай, оев кашась!/ Масляная каша!

Ведущая : Девушки кашу едят, да нахваливают, а невеста грустна сидит, плачет, причитает, с родным домом прощается.

(Невеста идёт на середину избы, кланяется трижды на четыре стороны, под причитание одаривает подружек кольцами)

(Включается фонограмма причитания) :

(Включаются звуки колокольчиков и бубенчиков, поднимается суматоха все кричат):

Кудатне ардыть! / Сваты едут!

Приближается свадебный поезд со свахой , с хлебом (лукш, все здороваются, обмениваются хлебами приговаривая :

Улезэ женихнень ды одирьванень покш вечкема, эйкакшонь- пакшань кастома. Сватнэнень карадо каршо якамс, роднякс тейнемс.

(Чтоб было у молодых большая любовь, детей растили . Сватьям быть родственниками).

Жених берёт невесту под переливы бубенчиков, у входа их встречает

«медведь» , переодетая в шубу девочка, осыпает невесту хмелем, приговаривая :

Тона ёнксось чополгадозо. / Одна сторона темна.

Те енксось валдомгадозо,/ Другая сторона светла

Кодат комулятне шождынеть/ Какая хмель лёгкая

Истя эрядо шождынестэ!/ Пусть жизнь молодых будет лёгкой такой.

Невесту подводят к печке со словами :

Качамосот сувтыка/ Дымом обдай

Пси парнесэть эждика!/ Жарким паром согрей!

Гости усаживаются и начинается веселье.

(исполняется песня «Самсон леляй ков якить?»

Ведущая : - Тейтерть лиседе киштеме. / Девушки- подружки выходите танцевать.

(Танец мордовский «Пряхи» ).

Ведущая : - А какая же свадьба без частушек ! (частушки на эрзянском языке) .

1. Адя, Катя, моратано

Давай, Катя, киштяно

Ломанть оймсеме састь

Кадык минек кунсолыть.

2. И киштеме маштан,

И морамо маштан,

А паксясо роботамо

Теке овто шаштан.

3. Верьга ливти самолёт

Потмосонзо пайге

Моратано мазый моро

Вайгеленек гайги.

4. Ой, сорока- ашо бока,

Тонавтомак ливтнеме,

А верьга- а алга

Миколень вальмалга.

Ведущая : А, бывает ли свадьба без мордовской народной игры ?

Проводится мордовская народная игра " Суркске".

Первый день свадьбы заканчивается , всех зовут – приглашают на второй день свадьбы .

Второй день- «Сюкоро ускомо» - приезд горных. Под весёлую песню «Вай, Ванине, Ванине» приплясывая дети уходят из зала.

Ведущая : Третий день- «Одирьва мельга молема» - приезд за невестой.

Четвёртый день- «Баба ряд» - все женщины и мужчины одевают платки, выносят ведро браги и вязанку соломы, поджигают и прыгают.

Ведущая :На этом кончается эрзянская свадьба . Молодым мы пожелаем :

Кеме вечкема, кувака эрямо.

Шумбра чи ды валдо ки!

Литература

1. А. В. Орлова. Русское народное творчество.

2. Мы в Мордовии живём . Примерный региональный модуль программы

дошкольного образования .

3. Материалы из опыта.

4. Устно- поэтическое творчество мордовского нар

Мордовская свадьба и ее традиции имеют глубокие корни и складывались не одно столетие. В них отражен образ жизни людей того времени и идет большое смешение обычаев с соседними народами, живущими рядом с мордовцами – это русские, чуваши, татары и другие.

Свадебные обычаи как культурное наследие Мордовии

Скорее обряд свадьбы — это представление, где происходит своеобразная борьба между стороной жениха и стороной невесты. В проведении свадьбы трагичные сцены, где невеста покидает родной очаг (песни-монологи и плачи являются обращением девушки к родителям, подругам, природе и т.д.), переплетаются с жизнерадостными, веселыми песнями в доме жениха. Здесь в полной мере окунаешься в мир народной песни и поэзии. Свадебные песни постепенно перетекают из одной в другую и переходят в полноценный диалог, исполняемые и одним человеком, и целыми группами.

Свадьба как отражение семейных отношений в прошлом

Свадьба была родительским решением. Зачастую молодые видели друг друга первый раз только после нее. Базовыми критериями при выборе становились материальное благополучие семьи невесты, ее здоровье и усердие в труде. Часто взрослых девушек 20 с лишним лет выдавали замуж за мальчиков от 8 до 12 лет. Цель заключения такого брака была исключительно меркантильной: богатый отец женит сына и в доме появляется новая бесправная рабочая сила. В доме же родителей дочери с детства выполняли много работы по хозяйству, поэтому они также не стремились отдавать девушек рано замуж.

Не все свадьбы проходили в соответствии с традициями и с одобрения родителей. Девушку могли просто похитить, либо влюбленные заранее договаривались и тайно вступали в брак из-за скромного материального положения жениха или несогласия родителей.

Выйдя замуж, молодая женщина помимо своих непосредственных обязанностей по дому и уходу за мужем и детьми выполняла много другой тяжелой работы наравне с мужчинами. Приданое девушки переходило в пользование новой семьи, да и на помощь со стороны своей родни она не могла рассчитывать. Именно поэтому так много в доме девушки горечи, слез и причитаний.

Мордовская свадьба проходила с полным соблюдением обычаев и ритуалов. Условно она состоит из нескольких этапов:

Досвадебный – сватовство и подготовка к свадьбе
Свадьба
Послесвадебный – гуляние

Обряд сватовства

Сватовство – самый основной момент, проходящий в несколько подходов. С помощью жертвоприношений отец жениха задабривал богов и умерших предков. Затем он доставал мякиш из горбушки хлеба и наполнял ее медом. Ночью ехал к дому выбранной девушки и оставлял этот символический знак предстоящего сватовства. Затем нужно было постучать в окно и сообщить хозяину о своем намерении сосватать его дочку. Отец девушки либо выражал согласие, либо отдавал назад горбушку.

Со временем обряд стал проще. Кандидатура будущей супруги для сына, ее выбор обсуждался в семейном кругу. Первые «переговоры» с родителями невесты проводили крестные жениха или его близкие родственники. Каравай хлеба при этом являлся обязательным атрибутом. Родители невесты давали свое согласие на брак не сразу. Если же сваты получали утвердительный ответ, то вскоре отец жениха с самыми близкими родственниками приходили к будущим сватам, обменивались хлебом и солью, договаривались о приданом, расходах на свадьбу у других подарках. Также окончательно утверждалась дата свадьбы.

Обряды в доме невесты

С этого момента в доме невесты начинают подготовку к свадьбе, включающую в себя целый ряд традиций и обрядов. Девушку навещают родственницы, подруги и угощают ее кашей. Так они прощаются друг с другом. Далее еще один обряд – «девичья баня». Ведя невесту в баню, подруги поют песни о том, что она покидает родной кров и прощается с девичьей жизнью. Моясь в бане, невеста причитала, приравнивая свой союз к смерти.

Обряды в доме жениха

Свадьба у жениха в доме является полной противоположностью свадьбы у невесты. Все заботы проходят в веселой и шумной обстановке. Мать и родственницы жениха выпекали пироги (так прогоняли нечистую силу), от пяти до девяти штук. Каждому пирогу давали свое название, и каждый пирог имел свой смысл. «Священный пирог» для отца, «материнское молоко» для матери, войти в дом молодой легче с помощью «входного пирога» и т.д.

Помывшись в бане и надев новую одежду, жених шел за свахой, которая являлась главной героиней свадебного поезда. Вторым по значимости шел друг жениха. Он охранял жениха и весь поезд от порчи, был распорядителем стола. При появлении свадебного поезда ворота во двор невесты запирались, а ее подруги и родственники требовали от приезжих выкуп.

Получив родительское благословение, невеста отправлялась в церковь, где ее уже ждал молодой. По завершению венчания пара ехала в дом родителей молодого мужа, начиналось пированье.

Обряды в семье после свадьбы

На следующий день проводились обряды, целью которых было приобщение девушки к новому роду. Ее нарекали невесткой, давали новое имя, представляли умершим членам рода. Завершающим обрядом мордовской свадьбы было «моление лепешек». Эта традиция заключается в том, что молодая, разложив лепешки на столе, вместе со всеми присутствующими просит, чтобы хранитель домашнего очага был к ней благосклонен.

Уникальность мордовской свадьбы заключается в сохранении традиций, которые отражают взаимоотношения членов семьи и их права. На данный момент абсолютно изменилось значение этих интересных обрядов, они остались исключительно как историческое и культурное наследие предков.

Мордовская свадьба – одно из самобытных явлений в жизни мордвы. Свадебные обряды как у эрзян, так и мокшан отличались большой сложностью и разнообразием.

Традиционную мордовскую свадьбу можно назвать народной музыкальной драмой, в которой остродраматические эпизоды, связанные с уходом невесты из отчего дома (плачи, песни-монологи, обращение к родителям и подругам, к родным местам и окружающей природе), перемежаются с жизнерадостными сценами, проходящими в доме жениха. Жениху и Невесте, заключающим брак по обоюдному согласию и любви, а также родным и близким приходится входить в образный мир народной поэзии. Все это требует специальной подготовки, выучки. Невеста в течение нескольких вечеров причитывает, прощается с родным домом, откуда ей «так не хочется уходить» в дом «ненавистного поработителя», укоряет родителей, «продающих» ее «в рабство ногайскому князю» и т.д.

Заключение браков традиционно являлось делом их родителей и родственников. Часто при выборе невесты основное внимание обращалось на имущественное положение ее семьи, трудолюбие и здоровье девушки. По возрасту невесты бывали иногда старше своих женихов.

Оформление брака обычно происходило по полному свадебному обряду. Мордовскую традиционную свадьбу можно разделить на несколько этапов, каждый из которых имел строго очерченную композиционную завершенность, нередко сопровождаемую древнейшими формами символико-магических мотивов.

Начинался свадебный цикл со сватовства – ладяма (м.), ладямо (э.). Перед тем, как отправиться сватать невесту, отец жениха приносил жертвы богам-покровителям дома, двора и умершим предкам. Затем отрезал от хлеба горбушку, вынимал из нее мякиш и заполнял медом. Ночью верхом на лошади он ехал к дому невесты и клал горбушку на воротный столб. Потом стучал кнутом в окно, говорил хозяину, что приехал сватать дочь, и быстро уезжал. Отец девушки со своими сыновьями или братьями устраивал за ним погоню. Если им удавалось догнать отца жениха, то ему возвращали хлеб с медом, а самого избивали. В противном случае отец девушки, подъехав к его дому, тоже стучал кнутом в окно, соглашаясь выдать дочь за сына хозяина.

Второй этап сватовства, собственно само сватовство – ладяма (м.), ладямо (э.). Во время него договаривались о расходах на свадьбу, о количестве приданого и т.д. В качестве приданого родители обычно давали дочери одежду, а также по молодой матке от каждой породы скота. После успешных переговоров сваты надевали рукавицы и били по рукам. В доме невесты собирались ее родственники, каждый из них приносил с собой каравай хлеба. Уходя домой, они брали взамен хлеб, испеченный в доме невесты, что символизировало союз двух семей.

Окончательно просватанными считались молодые люди лишь после третьего этапа сватовства – чиямо (э.), прокс симомась (м.). – окончательной пропой. После него девушка переставала ходить на посиделки и начинала готовить подарки к свадьбе.

Последним этапом сватовства является назначение дня свадьбы шинь путома (м.), чинь путома (э.). Родители жениха с двумя-тремя родственниками отправлялись к новому свату назначить день свадьбы, то есть день приезда свадебного поезда за невестой. С этого дня до самой свадьбы невеста должна была причитать утром и вечером, прощаясь с родным домом, с вольной девичьей жизнью.

Центральным этапом свадебного цикла была свадьба в доме жениха и невесты. В доме невесты свадебные обряды начинались с угощения невесты её родственницами кашей. Этот обряд называется ям ярхцама (м.), кашань ярсамо (э.).

Широко распространенным предсвадебным обрядом было мытье невесты в бане – стирень баня (м.), тейтерень баня (э.). Во время мытья невеста причитала, свое замужество приравнивала к смерти. Обряд укладки сундука (парьнянь вачкама –м., парень вачкамо – э.) – важный момент мордовской свадьбы. Он был не только знакомством с материальным благосостоянием невесты, но и должен был «обеспечить» ей счастливую семейную жизнь. Вначале парь очищали от «нечистой силы» (обводили зажженной свечой, иконой, сыпали щепотку соли), затем на дно клали деньги, хлеб, лепешки, иногда посуду, чтобы «сундук всю жизнь не был пуст, чтобы молодые жили богато». В некоторых местах для невесты клали чашку и ложку для еды. Затем начинали укладывать рубашки, при этом перечисляли назначение каждой рубашки: «на жнитво», «на праздник», «коноплю дергать» и т.д.

Утром в день свадьбы родственницы жениха в доме его родителей пекли свадебные пироги, их насчитывалось от 5 до 9. Каждый пирог имел свое название и назначение. Самый большой и важный из пирогов лукш (м.), лувонь кши (э.) преподносили отцу невесты.

Главную роль в свадебном поезде играла сваха (кудава). Ею не могла быть девушка, беременная женщина или вдова. Вторым лицом по почету и важности являлся торонь канды (м.), уредев (э.). Его обязанность охранять жениха и весь поезд от порчи и распоряжаться столом. У невесты заступниками (урьвалят) были ее родственники или двоюродные братья.

Первая встреча и знакомство молодых происходила у постели, которая зимою и летом, за неимением отдельных комнат, готовилась обычно в конюшне или амбаре. Туда жених приходил заранее, а затем туда же приводили невесту, которую со словами: «Волк, вот тебе овца!» вталкивали к мужу.

Информацию предоставили и подготовили сотрудники ПОВОЛЖСКОГО ЦЕНТРА КУЛЬТУР ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ

http://zubova-poliana.narod.ru/history-tradition-marriage.htm

Свадебные обычаи как культурное наследие Мордовии

Скорее обряд свадьбы - это представление, где происходит своеобразная борьба между стороной жениха и стороной невесты. В проведении свадьбы трагичные сцены, где невеста покидает родной очаг (песни-монологи и плачи являются обращением девушки к родителям, подругам, природе и т.д.), переплетаются с жизнерадостными, веселыми песнями в доме жениха. Здесь в полной мере окунаешься в мир народной песни и поэзии. Свадебные песни постепенно перетекают из одной в другую и переходят в полноценный диалог, исполняемые и одним человеком, и целыми группами.